Форум кинологического INFO-портала

Не за морем-окияном,
Не за островом Буяном,
Не на небе - на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына:

Как только не начинаются сказки. Жили-были; в некотором царстве, в некотором государстве; "за горами, за лесами"
В нашей сказке герой не такой уж и старый, и волею судеб у него появились три очаровательных щенка из одного помёта. Два братца и сестричка. Закоренелый холостяк сразу стал заложником этих маленьких сорванцов. Им было дозволено всё: грызть ножки у стола, прудить лужи на паркете, спать с хозяином в кровати. Существовало лишь одно табу - не разрешалось совать носики в лабораторию.

Ну, а как ты сам знаешь - если нельзя, то очень хочется! Так и наши щенки, где бы они не были, что бы они не делали, лапы сами приносили их к запретному месту. Здесь, пожалуй, пришло время поподробнее описать малышей. Это были гладкошёрстые лобастые комочки, тёмного окраса, с висячими ушками.
Старший, как самый воспитанный, постоянно пытался удержать брата и сестру от шалостей, но не мог справиться с их проказами.
Средний был так активен, что попросту не мог сидеть на одном месте и норовил облазить все закоулки в доме.
Ну, а младшая была девчонкой, и этим всё сказано. Любопытство было её второй натурой.

Поэтому, как только появилась возможность, её вездесущий носик тут же потянулся к щёлочке под дверью в лабораторию и принялся принюхиваться к незнакомым запахам, струящимся оттуда. Она так увлеклась этим занятием, что не заметила, как упёрлась лбом в дверь, раздался щелчок, и дверь приоткрылась
Собачка от неожиданности отскочила в сторону, но тут же решила воспользоваться открывшейся возможностью изучить неизведанное. Она поспешила к манящему отверстию, но почувствовала, что кто-то схватил её за хвостик, это средний брат не хотел упускать шанс стать первооткрывателем. Упираясь лапами, он потянул сестру назад, та, вытягивая нюхалку вперед, что было силы, заскребла когтями по полу, пытаясь вырваться, и даже ухватилась зубами за порожек. В это время подоспел и старший щенок, толком не разобравшись, что происходит, он схватил брата и тоже стал тащить его прочь от комнаты, для устойчивости обвив ножку дубового стула хвостом. Средний не хотел пускать в запретную комнату сестру, но никак не ожидал, что его кто-то будет удерживать от посещения таинственного места, поэтому он изменил тактику и направил свои усилия на помощь сестричке. Дальше всё было, как в сказке о репке: "Тянем-потянем, тянем-потянем", хвостик Старшего, не выдержав напряжения, отцепился и, вся троица ввалилась в лабораторию. Щенки с недоумением уставились друг на друга. Их носы, хвосты и даже туловища вытянулись, получились собаки-сосисочки. Только долго удивляться им было некогда, надо было успеть осмотреть лабораторию до возвращения хозяина. Собачёнки с любопытством завертели головами.

Вдоль стен комнаты располагались огромные, до самого потолка стеллажи заставленные книгами; посередине находился большой стол, множество различных баночек, колбочек, коробочек, стоящих на нём издавали незнакомые манящие ароматы. Сестричка принялась карабкаться по приставленной лесенке, скоро она уже бродила среди различных пахучих веществ, которые были разбросаны на столе. Она роняла на пол исписанные листы, принюхивалась к порошкам, опрокидывала спиртовки и реторты, пробовала лизнуть всё, что ей попадалось. Особенно собачку заинтересовала ванночка, наполненная белой жидкостью.

- Молоко,- решила малышка и принялась лакать густой напиток. С первым глотком она поняла: "это что-то другое", - но оторваться уже не могла, так было вкусно. Соблазнённый аппетитным почавкиваньем, Средний тоже попытался забраться повыше, но как только его морда появилась над столом, сестра повернула голову, фыркнула и, мелко распыляя из пасти жидкость, обрызгала его. Брат, недовольно бурча, принялся облизываться и вытирать лапами нос, он так усердно тёр его, что потерял равновесие и шлёпнулся на пол. Старший, который сначала остался около самой двери, привлечённый шумом, потрусил поближе. Увлечённые, они не заметили, как появился хозяин
- Та-ак-с! - грозно произнёс он и посмотрел на Старшего, тот понял, что такс - это он и виновато опустил голову.
- Та-ак-с! - обвиняющее сказал человек и перевёл взгляд на Среднего, тот не сомневался, что такс - это он и заискивающе обнажил в улыбке зубы.
- Та-ак-с! АааА! - ужаснулся хозяин, заметив, что малышка, урча от наслаждения, облизывается, сидя рядом с пустой мисочкой. Та же, шаловливо наклонив голову, забила по столу хвостом, поднимая вокруг себя облачко из рассыпавшейся пудры, и не спорила, что она и есть такса.

Честно говоря, от увиденного разгрома наш герой, готов был вцепиться в шевелюру у себя на голове, но, ни один волосок не задерживался у него на макушке, он был абсолютно лысым, страшно комплексовал из-за этого и пытался создать в домашней лаборатории или мазь, или микстуру от этого "недуга". Химические вещества могут быть необыкновенно опасны, вот поэтому он и старался держать лабораторию на замке.
Убедившись, что щенки не пострадали, "ученый" задумался над тем, чем бы их занять.

Для начала он решил, что им необходимо чаще бывать на воздухе, тогда, вероятно, на шалости в доме у них просто не останется сил. Поэтому по утрам, забирая собак, он направлялся с ними на прогулку. Это был настоящий праздник. Таксы, неутомимо перебирая лапками, готовы были целыми днями напролёт сопровождать своего хозяина. Их носы постоянно находились в движении, принюхиваясь к разнообразным запахам. Однажды они наткнулись на нору, немного повздорив кому первому заглянуть в уходящий под землю лаз, щенки отдали пальму первенства Старшему. Хозяин и глазом не успел моргнуть, как тот с любопытством скрылся в длинном тоннеле, за ним поспешили и остальные. Долго они изучали хитросплетение ходов, пробираясь иногда чуть ли не на пузе (вот где пригодилось длинное и изворотливое туловище таксы). Нашим щенкам повезло, нора оказалась пустой, и никто не напал на них, однако, когда собаки выбрались на поверхность, они не сомневались, что их истинное призвание - искать зверя под землёй.
Ты не поверишь, но с тех пор, таксы боялись вырасти, ведь тогда высокие лапы мешали бы им проникать в подземные сооружения. Дома они заползали под кровать и выходили оттуда, только размяться, даже обедали они в этом тесном и низком пространстве и вскоре добились того, что их лапки перестали тянуться вверх, а остались коротенькими.

Та прогулка многому научила и хозяина, он так переволновался за своих питомцев, безрассудно кинувшихся в нору, что и ругаться-то на них не смог. Однако твёрдо решил, что малышам надо поставить сильный и громкий голос, чтобы они могли подавать его из норы, если обнаружат зверя. Теперь каждый выход на природу начинался у реки, где стремительный поток воды с рёвом и грохотом каскадом низвергался с высоты. Именно здесь наше трио и репетировало, пытаясь, перелаять не только друг друга, но и бушующую стихию. Вскоре из горла такс вырывался такой мощный, сочный бас, что ему позавидовал бы любой огромный пёс.

Казалось, всё наладилось в этом семействе, но..., спустя некоторое время поведение маленькой таксы в корне изменилось. Она не хотела выходить на улицу, сидела под креслом и наотрез отказывалась показываться на глаза. Более того недовольно ворчала, если её беспокоили, а однажды даже тяпнула хозяина за палец, когда он попытался вытащить затворницу на свет. "Химик" давно заметил, что в то время, как братья увеличивались в размерах, Младшая такса оставалась похожей на щеночка, только это не портило её, а скорее придавало некоторый шарм. Решив, что собачка будучи строптивой, упрямой и своенравной, просто капризничает, мужская часть семьи постановила на время оставить ее в покое. Поэтому тем утром она, как всегда, осталась дома, а на прогулку с хозяином отправились только братья.

Вскоре у реки старший пёс наткнулся на след и с визгливым лаем потащил хозяина за собой.
Средний, которого уже успели спустить с поводка, задержался у воды. Последнее время всё тело у него странно зудело, а на щеках пробивалась жёсткая щетина, поэтому он периодически отставал и почесывал задней лапой морду.
Пытаясь отвлечься, он потрусил вдоль берега, неожиданно на другой стороне в кустах, что-то промелькнуло, пёс непременно решил выяснить, кто это был, и перебрался через реку. Заметив между стволов движение, он потянул носом и упрямо направился за таинственным объектом. Долго они кружили по лесу, наконец, из-за ёлки раздалось потявкивание:
-Ты кто? Что тебе от меня надо?
- Я собака такса, хочу познакомиться.
- Ага, знаю я вас. Претворяетесь добрыми, а потом хвать за горло и к хозяину тащите, - проворчал незнакомец.
- При чём здесь хозяин? - изумился такс. - Я ищу новых знакомых, просто кроме сестры и брата я никого не знаю. Выходи, давай дружить.
- А не обманешь? - недоверчиво уточнили из-за дерева. И оттуда выглянула остренькая мордочка, потом показались белые лапки, и вскоре недалеко сидело красивое животное с густым рыжим мехом, роскошным пушистым хвостом, который зверь заботливо уложил вокруг тела.
- Привет, я Лис!
Собака подошла ближе, они обнюхались и разговорились, огненный красавец рассказал о себе, о жизни в лесу. За беседой незаметно прошёл день, солнце скрылось за деревьями, стало смеркаться. Таксе пора было возвращаться домой. Договорившись о встрече, Лис проводил Среднего до реки, посмотрел, как собака переправилась через реку, помахал на прощанье лапой и скрылся в лесу.

Что говорить, конечно, Среднему досталось и от брата, и от хозяина за самовольную отлучку. Он сидел, виновато повесив нос, делая вид, что внимательно слушает рассказ о том, как они, обнаружив пропажу, обегали весь берег в поисках проказника. На самом же деле он представлял новую встречу с лисом, строил планы, куда они направятся, и пропустил мимо ушей, рассказ Старшего, о том, как они познакомились с егерями, которые рассказали о специальной школе, где собак учат охотничьим премудростям. Старший такс сказал, что завтра он непременно решил там побывать.

Между тем, они приблизились к дому, где их ожидал новый сюрприз. Во дворе на лавочке сидела красивая дама, а на руках у нее уютно примостилось очаровательное четверолапое создание. Братья ощерились и грозно заворчали на непрошеную гостью, в ответ, собачонка, спрыгнув на землю, раскрыла пасть и ка-ак гавкнула. Мощный, сочный басок, вырвавшийся из горла, мог принадлежать только их обожаемой младшей сестричке. Они завертели носами вокруг неё и отказывались верить своим глазам, так изменился привычный облик маленькой таксы. Мягкая каштановая шерсть, струясь, спускалась на лапки, пушистенькие ушки кокетливо ниспадали вокруг мордочки.
- Так это Вы хозяин этой бедняжки, - сурово проронила дама, поднимаясь. - Я подам на вас в суд за жестокое обращение с животными.
- Минуточку, минуточку, я ничего не понимаю, - мужчина наклонился, поднял таксу и стал внимательно рассматривать её, лохматя пальцами нежную шубку.
- Эта малышка чуть не угодила под колеса моей машины Посмотрите, она совсем исхудала
- Не может быть, - лопотал хозяин, не слушая, - Эта шерсть, неужели она нашла секрет лекарства, если бы только я мог знать, что же она съела тогда в лаборатории. - При этом он недоуменно поглаживал свою лысину.
- Я забираю собачку. Знайте, я осталась только для того, чтобы посмотреть в глаза нерадивому хозяину, который не в состоянии заботиться о своих животных. - Красавица вырвала длинношёрстую таксу из рук невменяемого "химика", села в автомобиль и укатила

Ты, конечно, подумал, что хозяин бросился, крича за машиной Ничего подобного, он задумчиво побрёл в лабораторию, заперся там и принялся наугад смешивать все имеющиеся у него ингредиенты и натирать разнообразными мазями свою бедную лысую голову.
Братья, тоже не очень-то обеспокоились "похищением" сестрицы. Последнее время она редко уделяла им внимание, и они успели отвыкнуть от её общества. Кроме того, каждый из них был захвачен новым увлечением. Один грезил о собачьей школе, а другой мысленно разгуливал по лесам с новым другом.
Так они и зажили, хозяин безвылазно сидел в лаборатории, Старший пропадал на занятиях, а Средний бродил с Лисом.

Однажды Лис сказал собаке:
- Эх, такс, надоело мне в лесу под кустом ночевать, хорошо бы найти себе подходящую нору.
- Знаешь, Рыжий, а я тебе помогу, есть у меня на примете замечательное местечко, - проронил пёс, поводя лохматой мордой. Да, да, не удивляйся, но у Среднего такса выросла бородка, усы, и весь он покрылся жёсткой грубой бурой с подпалом шерстью.
- Так бежим скорей туда, - затрещал Лис, от нетерпения подпрыгивая на месте.

Они потрусили к брошенной норе, обнаруженной давным-давно нашими щенками. Велико же было их изумление, когда они заметили на пороге упитанного сероватого с тёмной рябью зверя, тело которого покоилось на могучих коротких лапах. Помахивая черной мордой, разделённой пополам широкой белой полосой, зверь деловито наводил порядок перед входом в дом, выметая из норы скопившийся мусор, ловко выгребая его длинными тупыми когтями и орудуя ими словно совковой лопатой.

- Ба-а-арсук! - протянул Лис. Он разочарованно шмыгнул носом и повернул назад.
- Стой! - позвал его такс. - Я был в этой норе, там довольно много места. Сейчас пойдем и попросим его поделиться апартаментами.
Глаза у Лиса округлились не то от страха, не то от изумления. Он отчаянно замотал головой, но такс вразвалочку уже спешил к полосатому зверю:
- Добрый вечер, Барсук! Не мог ли ты позволить моему другу лису пожить в одной из твоих комнат? - обратился пёс к толстяку.
Тот, повернув голову, подслеповато посмотрел на собаку, что-то невразумительно прохрюкал и неторопливо побрёл к ближайшему кустарнику, по пути запихивая в рот червей, личинок и даже лягушек. Такса, оскорблённая таким безразличием, последовала следом, пытаясь продолжить разговор, однако барсук с треском и шумом, протискиваясь сквозь ветки, даже не удостоил ее внимания. Жёсткошерстый не удержался и от обиды тяпнул наглеца за толстый зад, пытаясь вызвать интерес к своей персоне. Зверь вызывающе обернулся и наградил нашего просителя таким ударом мощной лапы, что тот, отлетев, замертво упал на землю, а барсук невозмутимо продолжил свой путь.
- Такс! Такс! - взвыл Лис, подскакивая к безжизненному телу, собака не отзывалась. Что ему было делать? Оставалось бежать за подмогой. Рыжий друг отважно поспешил к дому лысого химика, невзирая на опасность оказаться среди людей. Во дворе он поднял страшный шум: выл и тявкал до тех пор, пока дверь не отворилась, и на крыльце не показался человек, с накрученным на голове полотенцем, а на порог не выскочил энергичный, проворный гладкошёрстный такс. Увидев на улице лисицу, пёс, не раздумывая, бросился на неё. Пушистый зверь, орудуя хвостом, как рулём, пустился наутек. Хозяин, забыв про накрученную чалму, кинулся следом.

Знаешь, о чём я подумала? Давно в нашем рассказе не появлялась милая моему сердцу чаровница - Длинношёрстая такса. Где она, что сталось с малышкой? Предлагаю на время оставить наших охотников и последовать за дамой, которая похитила сестричку.
Помнишь, машина с визгом рванулась с места.

Собачка, поставив передние лапы на спинку сиденья, уставилась назад. Что скрывать, конечно, она ожидала, что братья со всех ног ринуться спасать её, хозяин будет в гневе потрясать кулаками, но ничего подобного не случилось. Машина удалялась, и троица, которая даже не тронулась с места, скрылась за поворотом. Такса обессилено опустилась на кожаный диванчик. Она так исстрадалась за последнее время, что у неё не осталось сил даже заплакать.
С того страшного дня, когда она обнаружила, что на её горящем "огнём" тельце стала пробиваться густая растительность, она испуганно затаилась под креслом.
- Конечно, - думала бедняжка, - мало того, что я так и осталась размером со щенка, теперь еще и новая напасть.
Она ощупала себя лапками и поняла, что шерсть растёт не по дням, а по часам. Улучив минутку, когда все ушли из дома, крошка заглянула в зеркало и в ужасе отшатнулась. Со сверкающей поверхности на неё смотрело волосатое чудовище. От испуга, она пулей метнулась к двери, выскочила на улицу и опрометью понеслась через дорогу. Что-то огромное нависло над собачкой, она сжалась в комочек и замерла, над ней с визгом пролетела машина и остановилась невдалеке. Хлопнула дверка, по мостовой простучали каблучки, и ласковые руки подхватили беглянку, которая испуганно зажмурилась.
- Она жива, жива, - защебетал приятный голос. - Какая лапочка! Какое чудо! Красавица!!!
Такса приоткрыла глаза, как всякой девочке, ей непременно хотелось взглянуть, кого это так нахваливают? Перед собой она увидела приятной наружности молодую даму, которая с восторгом смотрела на неё.
- Я красавица? Не может быть,- удивилась такса, - я ведь волосатая уродина, если хозяин увидит меня такой страшной, он непременно выкинет меня на улицу. - Она содрогнулась, представив себя на помойке, в бродячей стае.
- Не бойся малышка, я не дам тебя в обиду. - Дама нежно ласкала длинные пушистые ушки собачки. - Худышечка, тебя совсем не кормят, ну, я этого так не оставлю. - И женщина решительно направилась к дому, откуда выскочила такса.

Что случилось дальше, ты знаешь. Таксу забрали из дома, однако на этом приключения Длинношёрстой только начались. Молодая дама оказалась известной актрисой. Каждый день был расписан у неё по минутам, то репетиция, то спектакль, то съемка, тем не менее, она не расставалась со своей новой четвероногой подругой. Скоро фотографы по достоинству оценили очаровательную собачью мордашку, и она замелькала в модных журналах и на рекламных плакатах. Успех таксы был ошеломляющим. Она закрутилась в "высших кругах" общества, забыв о доме, о братьях, о лысом учёном.
Однажды их с хозяйкой пригласили погостить на загородной вилле. Такса обезумела от счастья. Она нежилась на веранде, легкий ветерок приятно шевелил ее шёрстку, нос щекотали запахи садовых цветов, она лениво отмахивалась хвостом от назойливых мошек.
- Смотрите, кролик! - протянув руку, владелец дачи указывал на небольшого зверька, который, странно побрасывая задние лапы, пробирался между растений. Забытое чувство подбросило таксу вверх, и она припустилась за длинноухим, который сильными прыжками пытался оторвать от преследовательницы, вскоре они скрылись из виду.
Собака, уткнувшись носом в теплую землю, уверенно шла за добычей. Инстинкт, врождённое чувство охоты, гнал её вперёд, а нос уверенно привёл к небольшому лазу в нору, куда, спасаясь от погони, и заскочил кролик. Такса тенью скользнула следом, и начался гон по подземному лабиринту. Собаке казалось, что она вот-вот схватит кролика, но тот неожиданно выпрыгивал на улицу только ему одному известным выходом, и снова нырял в нору, пользуясь другим входом. К тому моменту, когда актриса с друзьями добежала до театра охотничьего действия, такса, уже изрядно подуставшая (сказался сидячий образ жизни), потеряла кролика в глубоких катакомбах. Смущенная, но не расстроенная, она вылезла на свет и предстала перед людьми во всей красе. Чумазая, выпачканная землёй, со свалявшейся шерстью, тяжело дыша от усталости, она азартно уставилась на хозяйку. Та подхватила собачку на руки и закудахтала над ней, как наседка.
- Домой, немедленно домой. В теплую ванную, - и, не слушая уговоров друзей женщина увезла таксу.

С того дня, такса потеряла всякий интерес к "светской" жизни. Она понуро лежала на подстилке и не просилась к хозяйке на кровать, блестящая шубка потускнела, волоски стали ломкими и хрупкими, нос собачки стал сухим и теплым. По всему было видно, что девочка затосковала. Длинношёрстая вспомнила братьев, хозяина, который приучил её к длительным прогулкам и первым подарил ей радость общения с природой. Её мучил стыд, что она забыла о них. По ночам крошка плача, поскуливала и подвывала. Смотреть на неё было больно, и тогда актриса, поразмыслив, решила отвезти собачку навестить братьев. Она посадила таксу в автомобиль, и они отправились в путь. Когда машина подкатила к дому, случилось непредвиденное. Из двора выскочила рыжая лисица, следом переваливаясь на коротких лапках, пронеслась гладкошерстая такса, а за ней размахивая руками, торопился хозяин со странным сооружением на голове. Раздумывать было некогда, актриса, схватив Длинношерстую, поспешила в след этому каравану.

Лис торопился к месту, где он оставил своего бездыханного друга, на пятки ему наступал разгневанный старший брат Жесткошёрстного. Когда они выскочили на опушку, то наткнулись на среднего такса, который, потирая огромный синяк под глазом, сидел на траве. Вскоре вся компания толкалась возле избитого пса. Люди, стоя в сторонке, тихонько переговаривались, пока собаки радостно облизывали друг друга, радуясь встрече, несмотря на обстоятельства. Когда первый восторг прошёл, средний такс, показывая лапой на сидящего неподалеку лиса, поведал историю с барсуком.
- Что ж, надо непременно проучить невоспитанного громилу, - предложил гладкошёрстый. - Ждите меня здесь.

Он, не торопясь, направился к барсучьей норе и скрылся внутри. Скоро раздался приглушённый яростный лай, который перемещался глубоко под землей. Все поняли, что такс обнаружил зверя. Взволнованные люди опустились на колени и, придерживая руками оставшихся на поверхности любимцев, пытались заглянуть поглубже в нору, стукаясь лбами. Они не знали, как долго они оставались в таком положении, но вдруг лай перестал передвигаться и слышался только с одного места.
- Эх, лопату бы! - взволнованно проговорил химик, актриса крепко сжала его руку, и все снова замерли в ожидании, представляя неравный поединок, там, глубоко под землёй. Но недаром ловкий, смелый, изворотливый гладкошёрстый такс слыл лучшим учеником охотничьей школы. Он появился из норы, пятясь назад и вытаскивая за нос сконфуженного толстяка. Виновато похрюкивая, тот извинился перед Жесткошёрстным и пригласил Лиса пожить в норе, пообещав, выкопать для него отдельный вход. Барсук не пострадал, вот только морда у него так и осталась длинной, похожей на узкий клин.

Что еще можно добавить? Гладкошёрстый такс окончил школу с золотой медалью, его брат и сестра тоже стали примерными учениками.
Рыжего пригласили преподавать лесоведение и вести кружок "Повадки диких зверей". По выходным друзья собирались поболтать в норе у Лиса, угрюмый барсук хоть и ворчал, но не возражал.
Химик влюбился в актрису и забросил поиски необычного состава для роста волос, потому что ей он нравился таким, какой есть. Тем не менее, ему удалось запатентовать крем для сведения веснушек, что сделало его знаменитым в актёрских кругах.
Вот так и закончилась эта длинная история про одну из самых замечательных, самых необычных пород - таксу или "барсучью собаку".

Надоело Щенку гонять кур по двору.

"Пойду-ка, - думает, - на охоту за дикими зверями и птицами".

Шмыгнул в подворотню и побежал по лугу.

Увидели его дикие звыери, птицы и насекомые и думают каждый про себя.

Выпь думает: "Я его обману!"

Удод думает: "Я его удивлю!"

Вертишейка думает: "Я его напугаю!"

Ящерка думает: "Я от него вывернусь!"

Гусеницы, бабочки, кузнечики думают: "Мы от него спрячемся!"

"А я его прогорю!" - думает Жук-Бомбардир.

"Мы все за себя постоять умеем, каждый по-своему!" - думают они про себя. А Щенок уже побежал к озерку и видит: стоит у камыша Выпь на одной ноге по колено в воде.

"Вот я ей сейчас поймаю!" - думает Щенок и совсем уж приготовился прыгнуь ей на спину.

А Выпь глянула не него и шагнула в камыш.

Ветер по озеру бежит, камыш колышет. Камыш качается взад-вперед, взад-вперед. У Щенка перед глазами жблтые и коричневые полосы качаются взад-впереед, взад-впереед.

А Выпь стоит в камыше, вытянулась - тонкая-тонкая, и вся в желтые и коричневые полосы раскрашена. Стоит, качается взад-вперед, взад-вперед.

Щенок глаза выпучил, смотрел, смотрел - не видит Выпи в каымыше. "Ну, - думает, - обманула меня Выпь. не прыгать же мне в пустой камыш! Пойду другую птицу поймаю". Выбежал на пригорок, смотрит: сидит на земле Удод, хохлом играет, - то развернет, то сложит. "Вот я на него сейчас с пригорка прыгну!" - думает Щенок.

А Удод припал к земле, крылья распластал, хвост раскрыл, клюв вверх поднял.

Смотрит Щенок: нет птицы, а лежит на земле пестрый лоскут и торчит из него кривая игла. Удивился щенок: "Куда же Удод девался? Неужели я эту пеструю тряпку за него принял? Пойду поскорей маленькую птичку поймаю". Подбежал к дереву и видит: сидит на ветке маленькая птица Вертишейка.

Кинулся к ней, а Вертишейка юрк в дупло. "Ага! - думает Щенок. - Попалась!" Поднялся на задние лапы, заглянул в дупло, а в черном дупле черная змея извивается и страшно шипит. Отшатнулся Щенок, шерсть дыбом поднял - и наутек.

А Вертишейка шипит ему вслед из дупла, головой крутит, по спине у нее змейкой извивается полоска черных перьев.

"Уф! напугала как! Еле ноги унес. Больше не стану на птиц охотиться. Пойду лучше Ящерку поймаю".

Ящерка сидела на камне, глаза закрыла, грелась на солнышке. Тихнько к ней подкрался Щенок, - прыг! - и ухватил за хвост. А Ящерка извернулась, хвост в зубах у него оставила, сама - под камень! Хвост в зубах у Щенка извивается. Фыркунул Щенок, бросил хвост - и за ней. Да куда там! Ящерка давно под камнем сидит, новый хвост себе отращивает.

"У, - думает Щенок, - уж если Ящерка и та от меня вывернулась, так я хоть насекомых наловою". Посмотрел кругом, а по земле жуки бегают, в траве кузнечики прыгают, по веткам гусеницы ползают, по воздуху бабочки летают.

Бросился Щенок ловить их, и вдруг - стало кругом, как на загадочной картинке, все тут, а никого не видно - спрятались все. Зеленые кузнечики в зеленой траве притаились.

Гусеницы на веточках вытянулись и замерли, - их от сучков не отличишь. Бабочки сели на деревья, крылья сложили, - не разберешь, где кора, где листья, где бабочки. Один крошечный Жук-Бомбардир идет себе по земле, никуда не прячется. Догнал его Щенок, хотел схватить, а Жук-Бомбардир остановился, да как пальнет в него летучей едкой струйкой - прямо в нос попал!

Взвизгнул Щенок, хвост поджал, повернулся - да через луг, да в подворотню. Забился в конкуру и нос высунуть боится. А звери, птицы и насекомые - все опять за свои дела принялись.

О безоглядной отваге и выносливости собак породы мастиф известна такая история.

Голландский купец, отправившийся в Испанию, должен был проезжать через лес. Он только успел въехать на опушку, и тут разбойник, притаившийся за деревьями, закричал ему: "Стой, человек, брось свой кошелек в шляпу, которую ты видишь посреди дороги, а если не бросишь, считай себя мертвецом!"

Путешественник, ехавший на прекрасной лошади и к тому же сопровождаемый очень мощным мастифом но кличке Цезарь, вполне способным защитить своего хозяина, и не думал поддаваться этой угрозе и, не останавливаясь, продолжал свой путь. Не успел он отъехать от этого места, как услышал выстрел карабина, и путешественник, раненый в плечо, упал на землю.

Предвкушая добычу, разбойник бросился к голландцу, чтобы ограбить его. Но в этот момент Цезарь впился ему в горло и растерзал. Тут выбежали пять разбойников и стали оттеснять собаку ударами мечей, но мастиф не обращал внимания на сильнейшие удары, ничто не могло остановить его в гневе! Первым броском он свалил с ног двух разбойников и задушил их. Третий попытался разрядить в голову собаки свой мушкетон, но промахнулся и поплатился жизнью. Четвертый разбойник, вооруженный огромной дубиной, тоже потерпел поражение, подоспели еще два свидетеля расправы, но не рискуя продолжать схватку с разгневанным мастифом, разбойники помчались со всех ног в сторону вырытого в лесу колодца и спрятались в нем.

Одержав победу, Цезарь вернулся к своему хозяину, который был тяжело ранен. Он страдал ужасно и не мог передвигаться. Слабой рукой он погладил собаку и, указав пальцем в сторону, откуда они ехали, сказал собаке: "В трактир, Цезарь, я погиб..." Собака поняла и немедленно помчалась обратно в гостиницу, которая была в трех милях от места схватки.

Взлохмаченный вид пса и раны, которыми было покрыто все его тело, у тех, кто увидел Цезарь вызвали подозрение, что произошло нечто ужасное. Все выбежали посмотреть, вернулся ли с собакой хозяин. Цезарь выбежал вместе со всеми. Он ринулся вперед, залаял, и тогда люди последовали м ним. В конце концов он проводил трех хорошо вооруженных людей в лес, к месту разыгравшейся трагедии.

Там они нашли несчастного голландца в луже крови. Его лошадь паслась рядом. Они положили раненого на носилки и поспешно отнесли в гостиницу. Опытный врач оказал ему быструю помощь и через несколько недель купец был здоров. Однако он был лишен утешения - своего верного мастифа Цезаря. Бедное животное умерло на следующий день после схватки с разбойниками от заражения крови, случившегося из-за ужасных ран, полученных им во время схватки. Его последняя ласка была обращена к хозяину, который поместил своего мужественного защитника с собой в номере, чтобы ему было оказано не меньше забот, чем самому хозяину.

Посвящается ВСЕМ собакам, ушедшим от нас.
Собаки не умирают и не покидают нас, они просто поднимаются в заоблачную высь и становятся звёздами, чтобы освещать наш земной путь.

По мотивам сказки Helmut von Cuba "Собака за облаками", из книги Тибора Бузадь "Венгерские собаки"

Сказка о двух звёздах.

Однажды на Земле жили Маленькая Собака и большой Старый Человек. Они были неразлучны, никто не встречал их друг без друга. Они вместе ели, вместе спали, вместе приходили и вместе уходили. У Маленькой Собаки была мягкая курчавая шерсть и влажный нос. Её большие круглые глаза смотрели на мир, как глаза маленького ребёнка, восторженно и удивлённо. Когда она бежала, её хвостик скручивался кольцом, а её большие мягкие уши делали её выражение ещё более умилённым. Дети приносили ей конфеты, соседи подкармливали её. Прохожие могли стоять около изгороди и разговаривать с Маленькой Собакой. Все любили её, она же была дружелюбной к каждому, но по-настоящему любила только своего одинокого Старого Человека - хозяина, несмотря на то, что иногда он не уделял ей много внимания и был холоден с ней.
Маленькая Собака всегда ела с хорошим аппетитом, но настал день, когда она не прикоснулась к еде. На следующий день она была так слаба, что Старый Человек отнёс её к ветеринару. Тот дал ему много советов и выписал лекарство, но Старый Человек по его немногословности понял, что его маленькому другу уже ничего не поможет. Вечером, того же дня Маленькая Собака лежала и просто смотрела в пустоту, не узнавая даже своего хозяина. Через какое-то время, она хрипло вздохнула или выдохнула, это отдалённо напомнило лай, вытянула свои лапы и жизнь покинула её. Старый Человек стоял над ней бесконечно печальный, не говоря ни слова. Затем он выкопал в саду могилку и похоронил своего старого друга.
Много невзгод выпало в жизни на долю Старого Человека, но он не плакал с самого детства. Сейчас же он не мог и не хотел сдерживать свои слёзы и проплакал всё ночь.
Тем временем Маленькая Собака направилась в Рай. Это было очень далеко от Земли. И всю свою дорогу, после Млечного пути, она везде искала своего хозяина. Она знала, что рано или поздно каждый отправляется этой дорогой. Она встречала множество разных людей, но не с кем не захотела остаться. У неё не было времени любоваться чудесами Рая, она лишь бегала кругами среди созвездий и обнюхивала, пролетавшие мимо звёзды. Все ангелы знали, что она ищет Старого Человека, но не могли ей помочь, потому что, никто ещё не встречал его. И тогда Маленькая Собака решила бежать обратно к Земле по долгой дороге. Но опять она не встретила своего хозяина и продолжила свои поиски по дороге в Ад. Наконец, она подбежала к чёрной двери Ада. Дьявол грозно закричал: «Что ты ищешь здесь?» Маленькая Собака не ответила, только зарычала на него. «Твой хозяин скоро уже будет жариться у нас здесь»,- презрительно сказал он. «Я не буду ждать этого» - пролаяла собака и быстро добавила, - «и чтобы он случайно к вам не попал побегу я лучше обратно и встречу его». Вскоре она была снова на дороге к Земле
Она прибежала в то место, где дорога разделась на две. Одна вела в Рай, другая в Ад. Маленькая Собака устала и легла на перепутье, положив голову на лапы и терпеливо ожидая. Тем временем к ней подошли Ангел и Дьявол и сели рядом с ней. Вскоре собака увидела, что Старый Человек приближается к ним, она издалека узнала своего хозяина. Счастливо вскочив на лапы и, повизгивая, бросилась она встречать его, прыгая от радости. И Старый Человек узнал своего друга, поднял её на руки и снова его глаза наполнились слезами, но это были слезы счастья. Когда Дьявол увидел их радость и силу их любви друг к другу он так разозлился, что начал пылать от ярости и, вспыхнув, исчез.
А счастливая пара и ангел отправились в Рай. Они сияли таким счастьем, что и по сей день их можно видеть в небе, как две звезды, одна над другой.
Одна звезда – звезда Старого Человека, другая звезда – звезда Маленькой Собаки. И не только люди могут любоваться этими звездами, но и собаки. Именно поэтому они ночами смотрят в небо и посылают свои послания Старому Человеку и Маленькой Собаке.

Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.

До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.

А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.

По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать...
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.

А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.

В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.

И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.

Добавлено (16.01.2010, 02:16)
---------------------------------------------

Я чту в ней таинственную деликатность,
Грустно тебе, значит грустно ей,
И это умение делать приятность,
И этот азарт защищать людей.
Она не бывает несправедливой,
Не в чём не унизит тебя никогда,
Ты для неё самый умный. И самый красивый.
Вторник её. И её среда.
Её четверг. И её суббота,
Ты - это все её ночи и дни,
Ах, как она любит, когда ты приходишь с работы,
И вы остаётесь с нею одни!
Шепчет что-то. В глаза заглядывает,
Щекою жмётся к твоей груди.
И так, по-ребячьи лапы складывает,
Словно просит - не уходи!
И столько в ней жертвенного постоянства,
Так глаза её в этот момент хороши,
Что свет их легко проходит пространства
От её души до моей души!

КАК СОБАКА ДРУГА ИСКАЛА

Давно-давно в лесу жила собака. Одна-одинешенька. Скучно ей было. Захотелось собаке друга себе найти.
Такого друга, который никого не боялся бы.

Встретила собака в лесу зайца и говорит ему:

– Давай, зайка, с тобой дружить, вместе жить!

– Давай, – согласился зайка.

Вечером нашли они себе местечко для ночлега и легли спать. Ночью бежала мимо них мышь, собака услышала шорох да как вскочит, как залает громко. Заяц в испуге проснулся, уши от страха трясутся.

– Зачем лаешь? – говорит собаке. – Вот услышит волк, придет сюда и нас съест.

«Неважный это друг, – подумала собака. – Волка боится. А вот волк, наверно, никого не боится». Утром распрощалась собака с зайцем и пошла искать волка. Встретила его в глухом овраге и говорит:

– Давай, волк, с тобой дружить, вместе жить!

– Что ж! – отвечает волк. – Вдвоем веселее будет.

Ночью легли они спать. Мимо лягушка прыгала, собака услышала да как вскочит, как залает громко. Волк в испуге проснулся и давай ругать собаку:

– Ах ты такая-разэтакая! Услышит медведь твой лай, придет сюда и разорвет нас.

«И волк боится, – подумала собака. – Уж лучше мне подружиться с медведем». Пошла она к медведю:

– Медведь-богатырь, давай дружить, вместе жить!

– Ладно, – говорит медведь. – Пошли ко мне в берлогу.

А ночью собака услышала, как мимо берлоги уж полз, вскочила и залаяла. Медведь перепугался и ну бранить собаку:

– Перестань! Придет человек, шкуры с нас снимет.

«Ну и дела! – думает собака. – И этот оказался трусливым». Сбежала она от медведя и пошла к человеку:

– Человек, давай дружить, вмести жить!

Согласился человек, накормил собаку, теплую конуру ей построил возле своей избы. Ночью собака лает, дом охраняет. А человек не ругает ее за это – спасибо говорит. С тех пор собака и человек живут вместе.

В горах тех построен давно монастырь.

Если тебя о нём кто-нибудь спросит -

Имя Святого Бернарда он носит...

Монахи, живущие в этой обители,

Были спасатели, или спасители...

Людей, что в ревущих лавинах пропали,

С собаками вместе монахи искали...

А если случалась ненастная ночка,

То выпускали собак в одиночку...

Темнота. Ни зги не видно,-

Погибать в снегу обидно...

Путник ранен, еле дышит...

Кто его в ночи услышит?..

Жизнь по капле утекает,

Бедный путник замерзает...

Пёс бредёт один по кручам,-

Он искать людей обучен.

У него чудесный нюх,

У него чудесный слух...

Слышит он

Чуть слышный стон...

Кто под снегом погребён?!..

Пёс огромный громко лает,

Снег когтями разгребает.

Для замёрзшего бедняги

У него есть ром во фляге,

Что подвешена на шее...

Ром поддержит и согреет.

А когда рассвет взойдёт -

Пёс монахов приведёт...

...Вот такая вот порода...

Шли столетья, мчались годы

Много разного народа

Псы от гибели спасали -

Их за это уважали

Им святого имя дали,

Сенбернарами назвали.

Говорят ещё в Париже,
На Монмартре - где повыше -

Этих псов прославили,

Им памятник поставили...

Серый кот Бамбур прыгнул на забор, где сидел черный кот Бурбам, и выпалил ему потрясающую новость.
— Слушай, в нашем городе появилась очень странная собака. Рыжая-рыжая. И она совсем не нападает на кошек.
Бурбам настороженно покосился одним глазом на Бамбура, но известие это было таким удивительным, что Бамбур и Бурбам первый раз за всю свою жизнь не затеяли драку.
Ну, а если перебежать дорогу перед самым ее носом? — мрачно спросил Бурбам.
— Слушай, уже три кота пробовали это сделать.
— Ну, и что?
— Слушай, она даже не посмотрела в их сторону.
— Ну, а если фыркнуть прямо ей в морду?
— Слушай, и это пробовали.
— Ну, тогда она просто никакая не собака, — отрезал Бурбам и сделал вид, будто ему плевать на рыжую собаку.
А хозяин Бамбура прибежал к хозяину Бурбама и, еле отдышавшись, торопливо зашептал. — Слушай, что я сейчас узнал. — Ну, что же ты узнал? — спросил хозяин Бурбама.
— Слушай, в нашем городе появилась собака с золотой шерстью.
— Ну, и плевать мне на нее с высокой колокольни. Мало ли рыжих собак таскается по земле!
— Слушай, у этой собаки шерсть из настоящего чистого золота.
— Ну, хорошо, если ты с утра напился как свинья, то не болтай глупости и иди-ка своей дорогой.
— Слушай, все, что я говорю, — чистая правда. Клянусь подошвами своих клиентов!
Да, я забыл вам сказать, что хозяин кота Бамбура был сапожником, а для сапожника это очень серьезная клятва. И хозяин кота Бурбама поверил.
— Ну, тогда надо поймать эту собаку, остричь ее и разбогатеть.
— Слушай, в том-то и дело, что она никому не дается в руки.
— Ну, а что ей тогда нужно в нашем городе? — Слушай, все дело в том, что она ищет себе хозяина.
— Ну и прекрасно! Я согласен быть ее хозяином.
— Слушай, все не так просто, как ты думаешь. Она хочет, чтобы у ее хозяина было доброе сердце. — У меня доброе сердце.
— И у меня тоже. Но ей нужно не такое, как у нас, а совсем, совсем доброе.
— Ну, ты говоришь ерунду! Надо устроить облаву, поймать ее и остричь. И, клянусь всеми швами на камзолах моих клиентов, я это сделаю!
Теперь вы, наверно, уже догадались, что хозяин кота Бурбама был портным. Он произнес грозную портновскую клятву, но сапожник только головой покачал.
— Слушай, даже если ты сумеешь ее поймать и остричь, кроме рыжей собачьей шерсти, у тебя в доме ничего не прибавится. Надо, чтобы она сама этого захотела. Только тогда ее шерсть превратится в золото.
— Ну и чудеса! В таком случае надо сделать ей подарок. Перед хорошим подарком никто не устоит. Даже наш бургомистр.
— Она устоит, — ответил сапожник, а сам торопливо попрощался и побежал срочно делать красивые сапожки, размером как раз на собачью ногу. Как только сапожник ушел, портной скинул со стола плащ, который он шил для пекаря, вынул из сундука самую красивую ткань и начал кроить изящный собачий камзол. Ему уже приходилось делать такие камзолы для богатых господ…
И слухи о Золотой собаке понеслись по городу с такой скоростью, что даже самый знаменитый чемпион мира по бегу не смог бы их догнать. В этом городе в домах были очень толстые каменные стены. Но что удивительнее всего: чем толще были стены домов, тем быстрее просачивались сквозь них слухи. Прямо даже не просачивались, а проскакивали.
Весь город переполошился. Бедные мечтали разбогатеть, а богатые — стать еще богаче. И все сквозь прикрытые ставни следили за своей улицей: не появилась ли на ней Золотая собака. В некоторых семьях даже дежурство установили, чтобы не пропустить свое счастье.
А рыжая собака бегала по городу, принюхивалась и прислушивалась, и на той улице, где она появлялась, сразу распахивались ставни, открывались окна, хозяева этих окон высовывались наружу так, что чуть не сваливались вниз, и, стараясь перекричать друг друга, хвалились своей щедростью и добротой.
Когда рыжая собака, быстро перебирая своими короткими лапами и подрагивая длинными ушами и квадратной симпатичной мордочкой, вбежала на улицу пекарей, они все разом закричали.
— Эй, сосед, — закричал пекарь в белом колпаке пекарю в желтом колпаке, — я выпекаю самый лучший хлеб во всем городе! Приходите в гости, я могу угостить вас этим хлебом!
— Вы ошибаетесь, мой сосед, — вежливо прокричал ему пекарь в желтом колпаке, — лучший хлеб в городе как раз выпекаю я, и как раз я могу угостить вас этим хлебом!
А как только она стала поворачивать на улицу шляпников, живущий в угловом доме пекарь в розовом колпаке закричал живущему напротив шляпнику:
— Господин шляпник, я принял очень важное решение! Я буду всю жизнь дарить вам каждый день по одному кренделю! Совершенно бесплатно!
— Опять ты готовишь мне какой-то подвох, негодяй! — крикнул шляпник. Но в этот момент он увидел Золотую собаку и сразу перестроился: — Я вас понимаю. Конечно, я вас понимаю. И в знак благодарности буду дарить вам каждый год новую шляпу. Бесплатно! Как говорится, благодарность за благодарность! — И он попытался рассмеяться как можно добродушнее.
Но Золотая собака пробежала и мимо его улицы. А как только она пробежала, пекарь в белом колпаке спросил пекаря в желтом: — Так ты говоришь, что твой хлеб лучше? — В тысячу раз! — ответил пекарь в желтом. — Ну, так и подавись своим хлебом! — крикнул пекарь в белом колпаке и захлопнул окна и ставни.
Пекарь в желтом колпаке закричал что-то злое и грозное и так при этом высунулся из окна, что вывалился на мостовую и разбил себе нос. Но пекарь в белом колпаке ничего этого уже не слышал, и никто ничего не слышал, потому что все захлопнули свои окна и ставни. Ведь стены в этом городе были такие толстые, что ругани соседей за ними не было слышно. Слухи просачивались, а ругань оставалась снаружи. Никому не хочется впускать в свой дом чужую ругань. Достаточно и своей.
А Золотая собака бежала дальше. И, как только она вбежала на улицу Башмачников, хозяин кота Бамбура выскочил на улицу и закричал:
— Слушайте, госпожа Золотая собака! Смотрите, какие я приготовил для вас сапожки. Ни одна собака на свете не будет иметь таких сапог!
Но Золотая собака только мельком глянула на хозяина кота Бамбура и пробежала мимо. Башмачник ужасно разозлился и прокричал ей вслед:
— Чтоб у тебя ноги переломились без таких башмаков! И чтобы все они были в сплошных занозах! И чтоб…
Но что еще пожелал ей башмачник, она не услышала, так как повернула за угол нового дома, и перед ней встал хозяин кота Бурбама с камзолом в руках и с расплывающейся на лице улыбкой. Он целый час тренировал эту улыбку перед зеркалом.
— Ну, сказки, — спросил он Золотую собаку таким добродушным голосом, что даже сам удивился, — скажи, видела ты когда-нибудь такой замечательный собачий камзол? Да если ты его наденешь — все остальные собаки нашего города подохнут от зависти!
Золотая собака грустно посмотрела на сияющего камзольщика, проскочила между его ног и бросилась бежать дальше.
— Пусть тебя в таком же камзоле в гроб положат, — завопил рассвирепевший портной и от злости даже разорвал камзол на мелкие клочки.
Золотая собака бросалась из одной улицы в другую, из одной в другую и, наконец, выбежала на окраину, где стоял столбик с указательной стрелкой в сторону другого города. Она оглянулась последний раз на последнюю улицу, и печальная слеза выкатилась из ее глаза. И в этом городе она не нашла себе хозяина. У здешних домов были слишком толстые стены. А за толстыми стенами жили люди с толстой кожей. Но под толстой кожей никогда не бывает добрых сердец. Под толстой кожей доброму сердцу нечем дышать.
Золотая собака побежала в другой город, торопливо перебирая своими короткими лапами, и вдруг увидела впереди мальчишку. Он вприпрыжку бежал по дороге, стараясь не смять и не выронить бережно зажатое в руке пирожное. И весело пел в такт своей припрыжке:

Жить на свете хорошо,
Туки-туки-тики.
Дождь покапал и прошел,
Туки-туки-туки-тики.
Дождь покапал и прошел,
Будто он и не был.
Жить на свете хорошо
Солнце светит с неба.
Надо жить и не тужить.
Хорошо на свете жить.
Туки-туки-туки-тики.

Мальчик пел песню и сам с удивлением прислушивался к словам. Он услышал ее давно и сразу запомнил — так она ему понравилась. Просто не было подходящего случая, чтобы спеть эту песню. Ведь жилось ему не так-то уж хорошо и даже, прямо скажем, плохо. Но ведь те, кому всегда хорошо, даже не замечают этого, а те, кому всегда плохо, умеют радоваться самым маленьким радостям. Не порадуешься сегодня — когда еще придется порадоваться?
Он жил с отцом, который был ему совсем не отец, а только считался отцом, и с матерью, которая была ему совсем не мать, а только считалась матерью. Они взяли его жить к себе, как они говорили, «из милости», но никакой милости от них он не видел. Только раз в четыре года, в день его рождения, который они сами назначили, как раз двадцать девятого февраля, они собирали всех соседей и при всех давали ему одну монетку, чтобы он сбегал в город и купил себе одно пирожное.
И вот теперь он возвращался с этим пирожным домой.
Золотая собака догнала его и побежала рядом, но все-таки на безопасном для нее расстоянии.
Мальчик остановился, и собака тоже остановилась.
— Ой, какая ты чудная… Я никогда не видел таких собак. Можно, я тебя поглажу?
Собака подошла к нему поближе, и он погладил ее свободной рукой.
Пирожное запахло так вкусно и так рядом, что Золотая собака зажмурилась, а потом открыла глаза и вопросительно посмотрела на счастливого обладателя такой вкусноты.
А он подумал, что она хочет с ним познакомиться, и торопливо сказал: — Меня зовут Мальчик.
Нет, он ни капельки не пошутил. Он сказал правду.
Его действительно звали Мальчик. Вообще-то у него, наверно, было имя, но никто этого не знал. — Эй, Мальчик! — Эй, ты, Мальчик!
— Куда делся этот отвратительный Мальчик? — Чтоб он пропал, противный Мальчишка! Дома никто не называл его по имени. И соседи не называли его по имени. И на улице не называли его по имени. А если человека никто не называет по имени, значит, он просто человек. Когда очень старый, то — старик. Когда не очень старый, то — дяденька. Когда совсем маленький, то — мальчик. Это обидно и старику, и дяденьке, и мальчику. Но мы так редко замечаем чужие обиды.
Мальчик, наконец, понял, что собака все время поглядывает на пирожное. Оно лежало на ладони— длинное, закрученное, из горлышка у него торчал желтый, наверное, еще теплый крем, и все оно было такое поджаристое-поджаристое.
Мальчик вздохнул, разломил пирожное пополам и половину протянул собаке.
Ей хотелось проглотить его сразу, такая она была голодная, но она съела свою часть пирожного вежливо, не торопясь и с удовольствием облизнулась. Тут уж ничего не поделаешь. У собак это считается высшим проявлением этикета. Иначе как же люди поймут, что собака довольна?
И Мальчик тоже съел свою половину. Съел, зажмурился и постарался запомнить вкус пирожного на долгое-долгое время. На целых четыре года. А когда открыл глаза и посмотрел на собаку, то сразу же догадался:
— Ой, ты, наверное, та самая Золотая собака, которую все хотят поймать?
Золотая собака кивнула мордочкой, и шерсть на ней встала дыбом, словно она предлагала Мальчику взять себе любой, самый толстый волосок. Но Мальчик снова вздохнул: — Нет, я тебя стричь не буду. Все равно я не могу разбогатеть больше чем на одно пирожное. И то раз в четыре года. Все остальное у меня отнимут.
Шерсть опустилась и снова стала гладкой, а собака еще ласковей посмотрела на Мальчика.
— Знаешь, — грустно улыбнулся Мальчик, — меня ведь тоже все время хотят поймать. Им просто доставляет удовольствие ловить меня на каждом шагу.
И, увидев удивленные собачьи глаза, объяснил:
Если я задумаюсь и меня поймают, то сразу кричат: «Опять ты ничего не делаешь, негодный Мальчишка!» И тут же я получаю подзатыльник. А если не проснусь раньше первого петуха, то меня тоже ловят на месте преступления и дают два подзатыльника. А поймают с какой-нибудь игрушкой — три. За то, что поглажу кошку, — четыре. Я даже пробовал считать. За день набирается штук двадцать, не меньше. Он взглянул на солнце и испуганно прошептал:
— Ой, мне пора.
Мальчик торопливо погладил собаку и пустился бежать в сторону своего дома. Золотая собака осталась одна на дороге. Она стояла и думала.
И глядела в спину убегающего Мальчика. Думала, думала, потом решительно махнула своим коротким хвостиком и побежала вслед за ним…
Когда Мальчик, еле дыша от быстрого бега, влетел во двор дома, где он жил, отец, который только считался отцом, но на самом деле никаким отцом не был, затопал ногами и закричал:
— Где ты шлялся, негодный Мальчишка? Да я тебе…
Но тут он увидел вбежавшую следом за Мальчиком во двор собаку и замер на полуслове, вытаращив от удивления глаза.
— Не бейте ее, пожалуйста, — жалобно попросил Мальчик. — Это очень хорошая собачка. Мы подружились с ней по дороге из города.
— Разве ты видел когда-нибудь, чтобы я тронул пальцем хоть одну собаку? Да я лучше палец себе отрублю. Собак бить нельзя. Собака — лучший друг человека., Милости прошу в гости. Заходите, не стесняйтесь.
Мальчик даже рот раскрыл от удивления. Он и предположить не мог, что его отец, который только считался отцом, а на самом деле никаким отцом не был, может так разговаривать. Так вежливо и красиво. «Может быть, это и вправду волшебная собака, — подумал он, — раз вокруг нее совершаются даже такие чудеса». — Жена, иди-ка скорее сюда! Мать, которая только считалась матерью, а на самом деле никакой матерью не была, выскочила на крыльцо со сжатыми кулаками, но муж шепнул ей что-то на ухо, и она с причитаниями бросилась к Мальчику:
— Сыночек, как же долго тебя не было! Мы так волновались, так волновались!
Она оглянулась на мужа, и тот одобрительно кивнул головой.
— Ты, наверно, голодный? Идем, я тебя покормлю… А это кто с тобой? Собачка?.. Ух, какая симпатичная! Можешь взять ее с собой. Вместе покушаете. За столом для всех место найдется.
И в доме начались чудеса. Собственно говоря, никто ни во что не превращался, но чудеса все-таки начались.
Не появилось вдруг скатерти-самобранки, и все-таки она появилась.
Во двор ворвались все три пекаря — в белом, желтом и розовом колпаках, — притащили громадные корзины булок, кренделей, пирожков, и все втроем заголосили:
— Когда вы станете самыми богатыми людьми в мире, не забудьте, что это я первый принес вам бесплатный подарок!
Только они ушли, почтительно пятясь задом и беспрерывно кланяясь, во двор ворвался хозяин овощной лавки, а за ним — мясной, а потом сапожник и камзольщик, и все они предлагали бесплатные подарки, но просили запомнить, что это именно они сделали именно эти подарки. К вечеру у ворот дома стояла длиннющая очередь с подарками, и за всей этой суматохой хозяева совсем забыли про Мальчика и собаку.
А они бегали по соседнему лесу, кувыркались на полянках среди цветов и мягкой зеленой травы, купались в озерах и пели веселую песенку:

Все на свете хорошо, Туки-туки-тики.

Собственно говоря, пел один Мальчик, а собака только подвизгивала и подлаивала ему в такт. — Друг, за мной!
И они снова неслись между деревьев, обгоняя друг друга. Ведь надо же как-то называть собаку. А так как Мальчик не знал ее имени и сказать ему она ничего не могла, то он назвал ее Друг. Собака в ответ кивала головой и радостно махала хвостиком, что означало: «Ты мне друг, и я тебе друг. И наконец-то все хорошо».

Они вернулись домой только поздно вечером, и Мальчик впервые в жизни за целый день не получил ни одного подзатыльника.
А отец, который только считался отцом, но на самом деле никаким отцом не был, протянул Мальчику ножницы и сказал: — Пойди и попроси у нее несколько волосков. Мальчик взял ножницы, пошел к собаке, и она сразу же вздыбила несколько волосков, чтобы удобнее было их отрезать…
Еле-еле дождавшись утра, муж и жена бросились со всех ног в город к главному городскому ювелиру. Они так волновались, что у них даже руки тряслись. Но волоски Золотой собаки оказались действительно золотыми, и ювелир быстро обменял их на большие серебряные монеты.
Через минуту с монетами в руках они оказались в лавке, где продавали самые красивые и самые дорогие вещи. Они выложили на прилавок свои монеты и начали торговаться. — Давай сначала купим что-нибудь этому маленькому негодяю, — сказал муж. — Деньги-то все-таки его.
— Я его поила, кормила, — завопила жена, — а как только дело дошло до денег, так это его деньги?
— Тише! — прошипел муж. — Мы купим ему что-нибудь подешевле.
— Есть у вас что-нибудь для мальчика? Самое дешевое.
Продавец показал невзрачный костюмчик грязновато-зеленоватого цвета. — Сколько он стоит? — Всего одну монету. — А дешевле нет? Продавец развел руками:
— Дешевле самого дешевого ничего быть не может.
— Ладно, давайте. И пусть этот костюм сдерет с него всю шкуру!.. Его деньги!..
Она кинула продавцу одну монету, он ловко поймал ее и так же ловко завернул в пакет новый костюм мальчика.
— А теперь я куплю себе двадцать платьев! Самых красивых!.. Вот это, вот это, вот это, вот это и вон то, вон то… и вон то, и вон то…
И вдруг язык у нее словно прилип к зубам, она по-дурацки выпятила губы и вытаращенными от страха глазами уставилась на прилавок.
На прилавке вместо серебряных монет лежали кусочки самого обыкновенного кирпича.
Муж растерянно поморгал глазами, но быстро все понял.
— Нельзя ли купить для мальчика вон те красивые башмаки на толстой подошве? — Конечно, можно, — ответил продавец. — Покажите, пожалуйста.
Продавец принес ботинки. На толстой подошве! С цветными шнурками! А крючки для шнурков сверкали на них так, что даже продавец на секунду зажмурил глаза. — Сколько же они стоят? — Три серебряных монеты. — Что?! — воскликнула жена. Но муж схватил ее за руку и дернул так, что у нее даже серьги вылетели из ушей.
— Хорошо. Возьмите деньги, — сказал он, показывая на кусочки кирпича, и увидел, как в тот же миг кирпичные кусочки снова превратились в серебряные монеты.
— Я говорил тебе, что это его деньги. — Тогда зачем они нам? — мрачно спросила жена. — Пойди и выброси их в море.
— Ха-ха! — ответил ей муж. — Эта собака хитра, ну, да я еще хитрее. Пойдем!
Они побежали к главному строительному подрядчику, собрали всех плотников города, всех каменщиков, всех штукатуров, и к вечеру рядом с их старым домом вырос новый, красивый дом, почти дворец. А прямо возле крыльца выстроили лучшую в городе собачью конуру.
— Теперь наш сын будет жить в новом, своем собственном доме, — громко, чтобы все слышали, прокричал муж жене, как только началось строительство.
А Мальчик прыгал вокруг дома на одной ножке и говорил своему Другу:
— У меня будет свой дом, а значит, и у тебя будет свой дом. Это будет наш дом. А конура нам совсем не нужна. Мы будем считать ее не домом, а украшением.
И Друг вилял хвостиком и тоже прыгал от радости.
Мебельщики принесли в дом самую удобную мебель, ковровщики — самые пушистые ковры, а лавочники набили в погреба столько продуктов, что их хватило бы на сто лет — кушать с утра до вечера по девять раз в день.
И Золотая собака вздыбила много шерсти, чтобы со всеми ними расплатиться.
А когда все было сделано, Мальчик первым взошел на крыльцо, и двери перед ним сами распахнулись, и он обошел весь дом, много-много комнат, и в каждой комнате двери перед ним сами вежливо раскрывались. Он вернулся на крыльцо — и двери за его спиной так же бесшумно закрылись.
И отец, который только считался отцом, а на самом деле никаким отцом не был, похлопал Мальчика по плечу и сказал:
— Сегодня ты переночуешь в старом доме, а мы с женой — в новом. Если в дом захотят влезть грабители, мы сумеем их живо отвадить. Ты живи в нашем старом доме, а мы будем караулить твой новый.
Собака глухо, предупреждающе зарычала. Жадность оглушила их, они не слышали уже никаких предупреждений и бросились со всех ног в дом.
Но двери перед ними не открылись. С разбегу они ударились лбами о тяжелые медные ручки, и у каждого на лбу вскочила здоровенная шишка.
— Будь ты проклят! — закричала мать, которая только считалась матерью, но на самом деле никакой матерью не была. — Чтоб ты сдох и провалился вместе с твоим домом! — Тише, — сказал ей муж.
— Не буду тише! Ты старый дурак, и я тебя тоже ненавижу.
Мальчик, испугавшись ее крика, убежал в свой новый дом, а муж остался стоять посреди двора.
— Эй, Мальчик, поди-ка сюда! — крикнул он. Мальчик вышел из дома. — Подойди ближе. В голосе его слышалась угроза. — Спокойной ночи, Мальчик. Иди спать… Но перед сном ты скажешь своей собаке, что тебе нужен корабль.
— Но мне не нужен корабль, — испуганно возразил Мальчик.
— Ты скажешь ей, что тебе нужен корабль, — прошипел он в самое ухо Мальчика. — Собака — мой друг. Я не могу ее обманывать. — Значит, собаку ты обмануть не можешь, а нас можешь? — Разве я вас обманул?
— Да, ты обманул наши надежды. Мы тебя одевали и кормили и надеялись, что когда ты станешь большим, то будешь одевать и кормить нас.
— Но я еще не стал большим. Я еще маленький.
— Раз у тебя есть свой дом и ты богат — значит, ты уже большой.
— Но этот корабль все равно не сможет стать вашим. Тут какие-то чудеса…
— Ты назначишь меня капитаном и будешь мне платить по сто золотых монет в день. У собаки шерсти хватит. Пусть корабль считается твоим, а на самом деле будет моим. Он показал на свой тяжелый, толстый ремень. — Не завидую тебе, если этот ремень прогуляется по твоей спине.
Мальчик очень расстроился и пошел в дом. Двери, как всегда, распахнулись сами, но он ни капельки этому не обрадовался. Он сел в очень уютное кресло, но даже не почувствовал, что оно уютное. Собака легла возле его ног и завиляла хвостиком. Ей хотелось поговорить.
Мальчик долго молчал, никак не мог решиться начать этот разговор. Потом вспомнил страшный, тяжелый, толстый ремень и вздрогнул. — Мне нужен корабль. Собака посмотрела на него с удивлением. — Корабль очень нужен… мне, — пролепетал он. Собака недоверчиво покачала головой. — Честное… — Но он запнулся и не смог проговорить клятву до конца. — Правда, очень.
Золотая собака кивнула головой и один раз махнула хвостиком, что означало: «Ладно, я подумаю». Она пошла к двери, остановилась, оглянулась на Мальчика, долго и грустно на него смотрела, потом повернулась и ушла в свою конуру.
— Куда же ты? Останься здесь. Здесь теплее и уютнее!
Но собака ничего ему не ответила. Мальчик так и заснул, сидя в кресле. И всю ночь ему снился один длинный-длинный сон.
Он сидел на камне в какой-то пустынной местности, а мимо него бесконечной вереницей шли удивительно похожие друг на друга старички, и каждый говорил ему одно и то же:
— Если ты обманул друга, значит, ты убил дружбу. Видел, сколько звезд на небе в теплую летнюю ночь? Это оттуда печально улыбаются нам убитые на земле дружбы…
Утром он проснулся с криком самого первого петуха и сразу бросился к конуре.
Но конура была пуста. И Мальчик понял, что собака ушла. Совсем. Он обманул Друга и убил дружбу. Слезы катились из его глаз. Слезы, слезы… Они иногда помогают найти что-то новое, но никогда не помогают вернуть потерянное. Ведь ложь бессмертна. Сказанная однажды, она живет, пока существует мир. И даже раскаяние не убивает ее. И даже память. Если забыл ты, все равно кто-то помнит.
И серый кот Бамбур прыгнул на забор и прошипел черному коту Бурбаму:
— Слушай, потрясающая новость! Золотая собака ушла из нашего города! — Ну и что? Меня это не касается. — Слушай, у них что-то произошло с Мальчиком. Интересно, что же у них произошло?
— Ну и пусть произошло. Собака, которая не гоняется за кошками, вовсе и не собака.
Кот Бурбам грозно зашипел, и они уставились друг на друга, выгнув спины и вздернув хвосты к небу.
А в городе стали открываться ставни и окна, и люди высовывались из окон и кричали друг Другу:
— Золотая собака ушла из города. — Значит, у них что-то случилось. — Что же у них случилось?
— Говорят, Мальчик хотел снять с нее шкуру вместе со всей шерстью.
— А я слышал, что вместо глаз у нее обнаружили бриллианты. И Мальчик хотел их выковырять.
— Ужас! Я всегда говорил, что люди хуже зверей!
А Мальчик сидел и грустно вздыхал. Он сидел в красивом доме с коврами и уютными креслами, в доме, где было столько еды, что хватило бы на сто лет, даже если кушать по девять раз в день, прислушивался к проклятиям своих родителей, которые только считались родителями, а на самом деле никакими родителями не были, прислушивался и вздыхал.
Так он сидел три дня. И все думал, думал, думал… А на третью ночь оделся потеплее и ушел из дома искать своего потерянного друга…
С тех пор он много-много лет бродит по разным дорогам, в разные страны и в разные города.
Его новые ботинки давно стали старыми, а грязно-зеленый костюм потерял даже свой грязно-зеленый цвет.
И если вы случайно встретите его на дороге — отломите ему половинку своего пирожного. Он очень любит пирожные.
1966 год. Ялта.